Съемка 29 сентября 2010 г.
Эдуард, Ваша биография. Когда Вы родились? Место, где Вы родились? Интересно Ваше становление здесь, в условиях иммиграции.
Я родился в 1972-м году в Узбекистане. Почему в Узбекистане? Так получилось, что во время Второй мировой войны, когда евреи убегали от нацистов, мои бабушки и дедушки были в эвакуации, попали в Узбекистан. В Узбекистане родились мои родители. Соответственно, родился и я.
Узбекистан – это была моя Родина, я ничего другого не знал.
Узбекистан - это Ташкент, или…?
Узбекистан для меня - это Ташкент. Ташкент - большой город, половина населения которого были русскоговорящие. Я учился в русской школе. Много друзей было узбеков. Много друзей было, естественно, евреев тоже, у которых родители, бабушки и дедушки бежали во время войны.
Мы росли, как все мальчишки и девчонки в России. Узбекистан тогда не был Узбекистаном. Тогда все была Россия. Мы все жили в России, и мы не знали, что такое Узбекистан, Армения или Казахстан. Все было одно и то же – одна большая страна, Великая Могучая, как нас учили в школе.
И действительно это была Великая Могучая страна тогда. Вторая мировая война заставила многих людей бежать именно в эту часть мира. Я смотрю на карту и удивляюсь, где я родился.
Это очень интересно: смотришь на глобус и понимаешь, откуда ты приехал, с мусульманской страны, с другой части мира. И когда, уже будучи 20 лет в Америке, изучаешь глобус, смотришь, и тебе интересно познать: откуда ты, откуда твои корни. Начинаешь удивляться, как может жизнь заставить человека бежать через пол мира и где-то родиться, где-то вырасти, и куда может жизнь человека забросить – это просто удивительно.
А жизнь в Узбекистане была интересной. Пацаны, ребятишки... Утром ушел, целый день бегали на улице, игрались. Когда хотели кушать, находили бутылку, сдавали, за это можно было получить мороженое.
17 копеек?
17 копеек, да. И у нас в Узбекистане было очень интересно, было очень много базаров. Мы ходили на базары, помогали разгрузить арбузы и за это получали лепешку или шашлычок. Ну, в принципе, не голодали.
Как все, наверное, евреи в Узбекистане, мой отец занимался коммерцией. В принципе, к евреям очень хорошо относились в Узбекистане. Узбеки сами по себе удивительный народ, я им очень благодарен. И сегодня мы даже сидим в узбекском ресторане в Америке. Это, как бы, мое самовыражение. Спасибо тем людям, которые когда-то, 50-60 лет назад помогли моим бабушкам и дедушкам, тетям и дядям выжить в трудную минуту.
Когда у них самих не было, чего поесть, и они делились самым последним с теми бедными людьми, которые приехали на поезде, бежали в эвакуацию. И половина людей потеряли по дороге и детей, и мужей, и жен, и добрались до этой части света. Те люди, которые там жили, сами в принципе ничего не имели. И жили в своих маленьких коморочках, и делились тем, что у них было. На сегодняшний день этот ресторан, где мы сейчас находимся - выражение благодарности этим людям. Они - мусульмане, а мы евреи. И тогда это не имело никакого значения. Просто были люди, и я не думаю, что это вообще имеет какое-нибудь значение.
А жизнь в Узбекистане была – супер. Мы были детишками, ходили в школу, занимались своими делами: музыкой, спортом. В спорте мне удавалось, в школе не очень, но потом нагнал. Я был высокий, здоровый парень. Меня отдали заниматься борьбой.
Есть такое выражение: «В мире нет бойца смелей, чем запуганный еврей». Вот, я как раз был этим парнем, которому надо было бороться за свою жизнь. Не так все-таки легко было расти пацаном, еврейским мальчиком в мусульманской стране, но надо было бороться, надо было выживать, надо было делать самое лучшее, что ты мог делать.
Музыка меня тоже заинтересовала. Одно время, когда начал сильно заниматься спортом и втянулся в спорт, такое было выражение, что спортсмены - это те люди, которые из себя ничего не представляют, кроме больших мышц. И больше ничего. Я начал увлекаться другими вещами, такими, как музыка. Окончил музыкальную школу в Узбекистане. Не был выдающимся музыкантом, но был одним из самых высоких пацанов в классе, и за это меня взяли заниматься контрабасом и гитарой, потому, что, в принципе, никто контрабас удержать в руках не мог, кроме меня.
Я начал заниматься контрабасом, окончил музыкальную школу. У меня музыкальное образование. Это мне дало возможность слышать вещи, которые я раньше не слышал.
В 1988-м году моя сестра вышла замуж, и их семья решила уехать в Америку. Так получилось, что мои родители сказали, что не хотят терять свою дочку. И поедут туда, куда поедет их дочка.
В 1989-м году мы подали документы. В 1990-м году попали в Америку. Ну, в Америку раньше было не так просто приехать, как сейчас: люди берут билет и едут в Америку.
Мы жили в Австрии, жили в Италии. Жизнь была, наверное, нелегкая. Я сейчас представляю моего отца, в том возрасте, - он был, наверное, такой, как я сейчас. Он бросил все, что у него было: свой бизнес, свою родину, свою квартиру, свою машину, и поехал в неизвестность. Я сейчас думаю об этом часто и представляю, насколько ему тогда было тяжело пройти весь этот этап.
Ну, мы молодая семья, очень дружная семья, и нам было довольно легко. Мы все работали, также гуляли, имели хорошее время, подрабатывали. Я работал на стройке в Италии, работал на стройке Ватикана, меня взяли обычным строителем. Носил кирпичи для итальянцев за 35-40 миль в день, это что-то $60 по нашим временам, это были большие деньги.
Я содержал всю семью в течение 5-ти - 6-ти месяцев в Италии. Так что, нам было весело.
Италия интересная страна. Очень людей, которые побывали в Италии в иммиграции. До сих пор многие дружат. У меня много друзей в Америке, один из партнеров – это мой друг по Италии, с которым мы познакомились. Его зовут Марк.
И вот до сих пор мы часто встречаемся и видимся, и мы очень сплоченные еще с тех времен.
Уже 20 лет, как я живу в Америке.
В 1990-м году мы приехали в Америку. Как все русские иммигранты, у нас с собой было, наверное, долларов 350. Мы продали какие-то безделушки в Италии на базаре: сигареты, консервы. Я точно не помню, что продавал. Тогда уже увлекался торговлей.
Оптику?
Оптику, обязательно. Самое ценное, что у нас с собой было – это какое-то подержанное фоторужье. Никто его не хотел покупать, пока я не нашел какого-то пьяного итальянца, и уговорил его купить. И все, больше у нас ничего не было, наверное, $350-400.
Приехали я в 1990-м году к своему cousin, двоюродному брату. Он в Америке был с 1988-го года, прислал нам визу. И мы приехали к нему. Он был молодой, развивающийся, очень умный молодой человек.
Сейчас мы с ним крепко дружим, и я про него впоследствии расскажу, очень интересный человек, он много значит для меня в моей жизни. Как все иммигранты, мы искали работу. Работали очень много, работали на 2-х работах, на 3-х работах, сколько могли, столько работали.
Кем Вы работали, Эдуард?
Из-за того, что я был мастер спорта по Дзюдо, мне доверяли тяжелую работу. Я с ней нормально справлялся. Носил кирпичи. Есть такой город Хакокус в Нью-Джерси. Он в довольно хорошем районе.
Мы приехали в Нью-Джерси в хороший район, и меня взяли туда, на склад, где продавали запчасти для машин. В принципе, работа очень «интересная, интеллектуальная»: собираешь запчасти, кладешь их в коробку и забрасываешь их в длинный трак.
И так проходило 12 часов в сутки.
Платили минимум, как и всем другим иммигрантам. И так мы проработали пару лет, пока не переехали в Бруклин из Нью-Джерси. Бруклин – это, все-таки, другая часть света, это не Нью-Джерси.
Это там, где все иммигранты собираются в кучу, что дает тебе больше возможности заработать, больше возможности быть среди людей, что-то увидеть, что-то услышать, что-то попробовать сделать.
Мы приехали в 1991 – 1992-м году в Бруклин, и нам подвернулся один бизнес, который был очень запущенный. Это был русский маленький магазинчик. Хозяева его за ним совсем не следили.
Тогда отец пришел к нам с мамой, и говорит: «Ребята, здесь продается бизнес маленький русский. Давайте попробуем, купим, поставим его на ноги. Будем все тяжело работать, и, может быть, мы сделаем лучше, чем то, что он есть на сегодняшний день».
И так получилось, что мы нашли деньги. Одолжили. Слава богу, у нас были друзья и родственники, которые нам доверяли. Видели, что мы молодые, агрессивные ребята, готовые работать, готовые делать все, что нужно в Америке, чтобы иметь нормальную, хорошую, счастливую жизнь.
Одолжили нам тогда эти несчастные, может быть, 40-50 тысяч долларов, за которые мы отдали тысяч 80-90 с процентами: друзья, родственники– понятно. Все должны быть довольны, я считаю.
И с 1992-го по 1999-й год у нас был этот магазинчик, в котором мы тяжело работали. Одновременно я учился в колледже. Учеба мне очень тяжело давалась.
После советского спорта, когда ты занимаешься спортом, ездишь на соревнования, на сборы, и тебе дают бумажку, где ты заполняешь и ставишь сам себе оценки.
Я больше тройки, четверки, естественно, себе никогда не ставил, не хотел дразнить учителей. Попасть в институт в Америке было очень легко, учиться сложно.
Что это было за образование?
Я начал учиться в Kingsborough Сommunity college. Он мне очень нравился, потому что там, в конце семестра тебе еще давали $1000 от государства. Это в то время были большие деньги. Большое значение я тогда учебе не придавал, может быть, потому что в себя не верил.
Эдуард, что за специализация?
Я тогда даже не думал про специализацию. Я всю жизнь занимался спортом, и мне нравилась спортивная медицина. В конечном результате, выучился на доктора chiropractor, и был связан с медициной спортивной.
А то, что Вы имеете сейчас. Ваша семья является владельцем огромных супермаркетов здесь, в Нью-Йорке, на Staten Island, в Филадельфии. Вы совладелец здесь, в Нью-Йорке, радио «Позитив». Вы сейчас открываете ресторан. Зачем Вам все это нужно?
Это - очень философский вопрос. Мы не знаем, для чего нам это нужно. Нами что-то движет. Желание – сделать лучше. Желание сделать, может, лучше, чем другие, или просто это какие-то мечты, которые можно воплотить в жизнь.
В отношении супермаркетов. Так получилось, что мы были в продуктовом бизнесе, и, когда я уже выучился на доктора, мой отец подошел ко мне, сделал мне предложение пойти в продуктовый бизнес – я был нерабочим партнером. Мы попробовали. Мы все любим в жизни попробовать, надо все в жизни попробовать.
У Вас то, что Вы задумали, получается. Вы счастливый человек?
Я очень счастливый человек. Мое счастье состоит в моем окружении и в моем мировоззрении. Если человек чувствует себя счастливым и знает, что он счастливый, что все у него хорошо, - он счастливый человек.
Меня окружают прекрасные люди. У меня прекрасная семья, прекрасные дети. Я очень горжусь своей семьей. Мы всю жизнь были вместе, всегда были сплоченные – это мое счастье. Мое маленькое американское счастье: иметь свой домик, иметь собаку, двоих детей, прекрасных друзей, пару бизнесов, хорошее настроение.
Вот это мое маленькое счастье.
